«Люди очень хрупкие существа и своим индульгированием делают себя еще более хрупкими»

К. Кастанеда, ”Сказки о силе”.

- Уже поздно. Ты должна спать, – голос звучал ледяным хрусталём. – Если тебе, конечно, нужна моя любовь.

- Мамочка, ну, пожалуйста, разреши мне дочитать до конца главы, – мольба в глазах девочки вызывала у неё желание…наказать. И мама не удержалась:

- Ты, наверное, в гроб меня загнать хочешь? – сорвалась она, как с цепи, — Мать всё только для тебя, а ты для нее даже спать вовремя лечь не можешь! Мне стыдно, что у меня такая дочь, – она со злорадством отметила в душе, что слезы, наконец, брызнули из глаз жертвы. 

Цель была достигнута, что-то внутри отпустило и уже с облегчением она сказала дочке, утирая бумажной салфеткой зареванные глаза:

- Ну, хватит, хватит… Ну прости меня, я же люблю тебя, мне и так не сладко. Я все время на нервах и постоянно срываюсь. Скажи, ты считаешь меня плохой матерью? – она сама не заметила, как от жалости к себе слезы покатились из ее глаз и она зарыдала на груди у дочери, уже прилёгшей в кровать.

- Мамочка… мамочка… прости… прости… Я больше никогда не буду причинять тебе боль… Я так…люблю тебя… – закатываясь в истерике, голосила девочка.

Внезапно слезы мамы высохли и строгим голосом воспитательницы детдома она сказала:

- Всё! Хватит устраивать концерт. Спать! И немедленно!

“Хорошая мать должна воспитывать детей в строгости. Вырастут, скажут спасибо!” – испытав удовлетворение собой и какое-то облегчение, она щелкнула выключателем, оставив напуганную дочку в кромешной тьме…

- Мама любит меня, – сказала женщина, закончив свой рассказ. Она хотела верить в материнскую любовь, но каждое подобное воспоминание вызывало в теле новые конвульсии. Как будто запертая энергия билась о мышечный корсет и возвращалась в свое логово битой собаки, давно покоренная властью матери.

- Мать всегда любит ребенка, – неуклюже попробовал успокоить я её. И тут же добавил, боясь, что она начнет приводить новые факты ненависти к ней со стороны своей матери, – просто она сама жертва.

Она инфицирована жалостью-к-себе. Как вампир. И чтобы ей было легче, она сбрасывает яд на того, кто не может противостоять. Жалость к себе – это отрава, которая подается, как любовь.

- Откуда в ней этот вирус? – задумчиво произнесла женщина. Сама мысль о том, что жалость к себе — это вирус вызвала у нее неподдельный интерес. За этим словом открывалась новая картина такого привычного слова: жалость.

- Этим вирусом заражен почти каждый из нас. Мы все индульгируем.

- Мы что? Я не расслышала слова, – от непонятного слова женщина напряглась.

- В 60-х годах 20-ого века Карлос Кастанеда, ученик индейского шамана, ввел в обиход слово “Индульгирование”. Оно произошло от английского слова indulge — «потакание себе», “самооправдание”. Когда человек потакает себе, откладывая выполнение необходимых для себя важных дел на потом, он индульгирует. Вкрадчивый голос внутри его ума шепчет ему: “Погоди. Не спеши. Сделаешь чуть позже… потом…, а сейчас…не мучь себя…позволь себе еще немного… такой приятной и… безопасной неги! Твой комфорт… твоя безопасность важнее всего!”

И человек отступает под влиянием этого голоса, хозяйкой которого является жалость-к-себе. Чем больше накапливается дел, чем важнее стоит задача, которую решает человек, тем сильнее давит жалость, вынуждая подчиниться ее аргументам и оставить всё на потом. Жалость-к-себе управляет целым войском: ленью, потаканием себе, самооправданием, чувством собственной важности, желанием быть хорошим и значимым, потребностью осуждать всех, кто не согласен с ее позицией, всеми саботажными субличностями внутри нас.

Жалость-к-себе – это гидра с тысячью головами. Это легион бесов внутри человека. Это многоликий хамелеон, искусно скрывающий свою личину под маской самых различных предлогов. Это именно тот, о котором в Коране говорится: “Убей неверного в самом себе”. Это о жалости-к-себе сказано: “Победи врага в себе, остальные сами разбегутся”.

- Если  известно, что жалость-к-себе заставляет нас…как вы сказали? Точно…индульгировать, то почему люди не научатся бороться с ней?

- Потому что жалость-к-себе – это не просто чувство, это стратегия поведения, заложенная с самого детства. Её цель получать подтверждение, что мы хорошие и нас любят при любом раскладе, независимо от ситуации.

Вот представьте, что сконструировали робота со специальным датчиком, который постоянно проверяет все программы поведения изделия на выполнение только нужных производителю действий. Если робот делает не то, что нужно хозяину, датчик бьет робота импульсом тока, заставляя его возвращаться к исходной программе.

Точно также можно представить лошадь, которую хозяин то пришпорит, когда она замедлит ход, то уздечкой направит в нужном направлении, то кнутом взгреет, чтобы слушалась.

- Марк, по вашему выходит, что у каждого из нас есть хозяин, а мы роботы или лошади в узде? – ей стало неприятно от фразы, которую она произнесла. На мой кивок она спросила:

- И кто этот хозяин?

- Он не один. Их вереница. Но самый близкий к вам — ваша…мама. Её хозяин – её мама, ваша бабушка, а её – ваши прадеды. Я же говорил вам, что это вирус: старший кусает младшего… И вы заражаете своих детей. Они уже заражены. Причем задолго до своего рождения…в вашем детстве.

- Но как? Вы меня пугаете!!! – ее глаза так округлились, что жалость-к-себе, стоявшая за этим вскриком, обнажила себя, требуя, чтобы я немедленно заткнулся.

Я не стал реагировать и продолжил:

- Я уже говорил, что жалость-к-себе требует нашего соответствия требованиям старших. Когда ваша мама, манипулируя вами через политику кнута и пряника, добивалась от вас послушания, ваша жалость-к-себе была единственной доступной для вас, как для маленького ребенка, стратегией обрести безопасность и защититься от угроз более сильного человека. Ваш ум в течение 6 секунд принял решение, что лучший способ быть хорошей в глазах мамы, это сделаться слабее, чем она.

Для этого вы включили упомянутую выше жалость-к-себе, которая отныне и навсегда стала помогать вам обретать желанную безопасность перед лицом более сильных людей или перед большими задачами.

Именно она, жалость-к-себе помогает вам чувствовать себя хорошей в этот момент. Хорошей перед сильным. Но за эту лояльность вы платите дорогой ценой. Вы платите неуверенностью, самоосуждением, отсутствием материального изобилия, одиночеством.

Внутри себя вы знаете о том, что вы ненавидите себя за свою слабость, за запрет быть сильной, победительницей, т.е. той, кем вы изначально были в момент зачатия. Ведь вы суть того сперматозоида папы, который из 200 миллионов других сперматозоидов стал единственным победителем, завоевавшим яйцеклетку вашей мамы, из которой вы родились. Вы были победительницей по праву зачатия, пока мама вас не укусила своей жалостью-к-себе. И теперь вы пришли ко мне, чтобы я помог вам справиться с неуверенностью, одиночеством и стать счастливой женщиной, которой мужчины будут предлагать руку и сердце.

Но вы не знали, что за всем набором несчастной судьбы стоит жалость-к-себе.

- Откуда она вообще взялась, эта проклятая тварь? – женщина уже была готова безжалостно с ней расправиться. – Как мне её победить?!

- Когда-то в вашем роду была любовь. Она переходила от старших к младшим, делая их сильными и уверенными. Только поток любви от родителей к детям способен позволять человеку жить безжалостно. То есть успешно.

Но однажды поток любви прервался. Потому что кто-то не успел его получить. Возможно, ребенок остался сиротой, а может быть у девушки умер любимый. И боль непринятия разлуки с дорогим сердцу человеком породила великое сожаление об оставшейся жизни без любимого. Так появилась жалость.

Жалость маскирует себя под любовь. Но она ей полная противоположность. Потому что любовь безупречна, она никого не винит ни в чем и всех принимает. А жалость упрекает за всё: за свое бессилие, за чужое равнодушие, за недополученное, за сделанное слихвой.

Сначала она посылает своего гонца обиду. Затем высылает отряд раздражения и непринятия. Потом высылает войско агрессии и, наконец, добивает армией ненависти.

И при этом она себя оправдывает: это я хорошая, это они плохие!

Помню, как я сидел в своем офисе и беседовал с мужем своей секретарши. Он был директором охранного агентства — здоровенный мужик, больше двух метров роста. Никогда не забуду его слов:

- У нас Россия, – сказал мне он, намекая, что я нерусский, – у нас душа-жалейка. Мы жалеем — значит, любим.

- Ага, — сказал я ему, – и поговорки тоже такие же: “бьёт, значит любит”.

- Ничего ты не понимаешь, – махнул он рукой на меня, – жалеть – это душу иметь надо.

Я не стал с ним спорить. Я просто помнил свое путешествие по Золотому Кольцу России, где храмы, да монастыри были единственным утешением людей после бесконечных нашествий то половцев, то печенегов, то татаро-монголов. Каждый набег – это кровь и смерть кого-то, без кого у оставшихся в живых начиналась безрадостная жизнь в ожидании будущей встречи на небесах.

Когда люди теряют близких, они теряют поток любви. Без любви приходит жалость. Жалость порождает осуждение и критику. Критика лишает сил. Обессиленные, люди ищут тех, кто их поддержит. Тех, кто свободен от жалости и полон любви.

Если вы исцелитесь от этого вируса, вы станете желанной для многих. Безжалостная и нежная женщина – вот истинная мечта мужчин! Будучи такой, вы легко сами выберете из армии поклонников своего единственного. Так мало вокруг безупречных женщин, что вы сразу станете настоящим сокровищем в их жизни. Я от души желаю вам освобождения от жалости-к-себе!

Я говорил ей все это потому, что мне очень хотелось, чтобы Россия перестала быть душой-жалейкой, чтобы она вернула себе свою Душу-Любовь. Тогда в нашей стране люди станут изобильными и счастливыми. Творцами. Ведь творчество невозможно без любви.

- Я приложу все усилия, Марк, для того чтобы без жалости дарить свою любовь и себе, и людям, и своему мужчине. Давайте уже достанем из меня эту змеюку подколодную — жалость-к-себе! Хочется стать по-настоящему сильной женщиной, чтобы расслабиться рядом с мужчиной…